Портреты Юрия Анненкова
Автопортрет Юрия Павловича Анненкова,
живущего теперь в Париже, вы можете видеть, во-первых, на цветной репродукции, прилагаемой к настоящему номеру журнала: «Портрет З.П.Анненковой» (сестры художника) и, во-вторых, на рисунке, где он изобразил себя сидящим на «буржуйке» в валенках, варежках, шубе и с дымовой трубой во рту. Рисунок помечен «Зима 1919-1920 г. Петербург». Да, мы тогда померзли…
Прихотливо и остро, где надо, вьётся линия на этом рисунке, подчеркивая всё, что хотел сказать художник. Линия говорит...и, при этом, с большой долей насмешки автора над собой и новым бытом. Ничего не забыла эта «лукавая» линия, всё подчеркнула, всё выявила и прежде всего – примирение художника с окружающей его действительностью и его приспособляемость к новой обстановке. Что делать! Приспособлялись… «Есть время греться у печки, и есть время быть «дымоходом» для неё… Не хотел ли сказать наш художник, что русского человека и русское искусство ничем не проймешь?
Но оставим «автопортрет» и перейдем к портретам. Они примечательны во многих отношениях.
Вот поэтесса Анна Ахматова:
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребёнка, и друга,
И таинственный песенный дар, -
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над тёмной Россией
Стала облаком в славе лучей… (Белая стая).
Мотив другой книги Ахматовой «Четки» - это «Слава тебе, безысходная боль»!.. Слова: «томление», «мука», «скорбь», «тяжесть», «горький» встречаются здесь в каждом почти стихотворении. Любимый цвет поэтессы – чёрный.
Удивительно рассказал художник душу Ахматовой в портрете. И посмотрите, какими скудными средствами он это сделал. В сущности, говоря, одной какой-то, ему только известной линией. Эта линия, выросшая из любимого цвета Ахматовой – черного, с безграничным упорством и уверенностью в себе дает овал лица, форму носа, губ: делает лебединую шею; рвется на части в глазах и бровях, но с тем, чтобы «заговорить вслух» о душевной боли поэтессы. И вы, чем дольше глядите на портрет, тем яснее слышите язык такой линии. Довольно и этого портрета, чтобы судить о степени и характере большого таланта сравнительно молодого ещё художника (родился в 1898 году).
А.Ремизов
Конечно, это он увидевший в злющую петербургскую зиму 20-го года, при мерцающем свете «коптилки», «домового», который вылезает из окостеневшей от холода печки, дует на свои пальцы, подпрыгивает и что-то говорит на языке, понятном только Ремизову. Этот его не то слушает, не то «метафизически» рассматривает, проверяя в то же время и самого себя. Писатель весь вошёл в своё положение. Голова в плечах. На груди свитер. Поверх свитера, очевидно, что-то женское… Всё равно! Ведь в комнате 1 градус тепла. Не бритый, - до бритья ли в такой температуре?! Ну, а муха зачем? Неужели не понимаете?! Это, так сказать, последняя муха и поместилась она на лбу, где всё-таки теплее умирать, чем на голой – холодной стене. Ремизову же в данный момент, конечно не до мухи, - он «разъясняет» домового.
Статьи по теме "Живопись и графика":