Июль 2019 — Подборка статей из русских исторических журналов и книг

Вступление

Прошедший ХХ век — век технического прогресса , - смело можно назвать столетием расцвета фальсификации и подделок. Мы пьем поддельные соки, покупаем духи Coti или Kenzo, разлитые в Польше, и джинсы с маркой Levis, сшитые в подпольных мастерских. И все это снабжено поддельными сертификатами. Таково это тонкое искусство, искусство фальсификации.

Оборот подделок

Работа Мругелло по линогравюре Матисса 1938 года

В области изящных искусств размеры подделок достигли поистине небывалых размеров. Бум подделок начался с конца XIX века, когда коллекционирование предметов искусства стало особенно модным. Наряду с прочими капиталовложениями коллекционирование превратилось в прибыльную статью дохода. Но к этому времени рынок произведений старых мастеров не мог удовлетворить спроса. Слишком многое из произведений искусства прошлого уже находилось в государственных или частных собраниях.

Ажиотаж подогревался активной собирательской деятельностью американских музеев, обладавших громадными денежными средствами. Открывшиеся небывалые перспективы для сбыта подделок были мгновенно использованы «нечистоплотными» торговцами. Началась фабрикация подделок, приводивших в ужас искусствоведов и музейных работников. При слабом развитии методов технической экспертизы на основе только стилистического анализа порой невозможно было выявить подделку.

Лжепроизведения начали циркулировать на рынке, обрастая «литературой и предысторией», попадали в музеи, нанося вред серьезным собраниям.

Клюзере и Курбе

Пожалуй, единственным известным из литературы случаем, когда фальсификация могла быть оправдана, стала подделка художником Клюзере картин своего учителя Гюстава Курбе. Курбе за участие в Парижской коммуне в 1871 году был заключен в тюрьму и подвергнут огромному штрафу. Спасая учителя, Клюзере продал все картины Курбе. Но для полного покрытия долга вынужден был подделывать подпись учителя и на собственных работах.

Эдгар Мругелло

Минотавр, гравюра Пикассо 1933 года, подделанная Мургелло

Впрочем, другие известные фальсификаторы подчас не менее убедительно оправдывали свои действия. Например, некий Эдгар Мругелло за тринадцать лет создал 2500 произведений в стиле Пикассо, Матисса, Рембрандта, Кете Кольвиц и других.

Мругелло родился в 1938 году в Германии. Война, полуголодное детство, постоянная нужда. Он начал свою деятельность как дилер поддельной мебели в стиле бидермайер. Но это не приносило большого дохода, и он решил переключиться на изготовление гравюр и рисунков. Купив справочник Kindler'а, где были тысячи подписей художников, он начал активно посещать музеи и внимательно изучать манеру и почерк каждого интересующего художника.

Свой первый рисунок, выполненный в манере берлинского художника Л.Юри, он продал за $85. Иногда покупал подлинные рисунки и «дополнял» их, создавая серию. При этом дилер Герад Райс, перепродавших рисунок заработал огромные деньги.

Мургелло интенсивно подделывал немецких экспрессионистов. Однако вскоре полиция вышла на его след — после продажи и опубликования в Allgemaine Zeitung двадцати четырех рисунков, которые были признаны подделками.

После ареста фальсификатор не сопротивлялся и добровольно дал показания. Он даже продемонстрировал полиции свои доски для гравюр, которые, однако, не были приобщены к делу из-за неопытности полицейских. В результате дело развалилось за недостаточностью улик. Мургелло даже дал эксклюзивное интервью для журнала Playboy, за которое получил $5000, что во много раз превосходило его заработки на подделках.

Дилеры

Судебное разбирательство даже подняло престиж Мругелло, от заказчиков не было отбоя. При этом фальсификатор предпочитал сотрудничество только с постоянным дилером Райсом, который покупая за $500 фальшивую гравюру Пикассо, продавал ее на аукционе в Кельне за $8500.

Основное направление подделок кроме Пикассо и Матисса, составляли немецкие художники «второго ряда», поскольку их работы на рынке имели твердую цену, а подделки были практически наразоблачимы.

Художники второго ряда

Многоопытный Мругелло следовал главным принципам фальсификации: старался иметь меньше дела с «первыми именами», поскольку обычно такие работы изучены до мельчайшего штриха, - предпочитая художников «второго ряда». Он тщательно изучал технику своего избранника, образность рисунка, характер штриха, манеру растушевки.

Технология подделки

В своей маленькой мастерской без окна, в которой основное место занимала машина для фотокопирования, Мургелло творил чудеса. Он разработал собственную технику копирования гравюр. С помощью своей установки он копировал гравюры из книг, форматировал в нужный размер, проецируя изображение на плату с металлической фольгой, покрытой лаком. Затем прорезал гравюру острым, как бритва, резаком. В результате печати он получал оттиски такого высокого качества, что даже опытные эксперты не могли подчас ничего заподозрить.

Заключение

Brigitta Baer, составившая каталог по гравюрам Пикассо, впоследствии констатировала: «Его работы были выше всяких похвал: исключительное мастерство и даже подчас обидное для подлинного Пикассо...».

А его серия рисунков, атрибутированная как ранние произведения немецкого экспрессиониста Отто Мюллера, была признана лучшей из работ этого художника. Конечно, все это не имело никакого отношения к настоящему художественному процессу, и все работы Мругелло были лишь ловкой ремесленной подделкой.

Но как он создавал такое множество подделок? Он говорил, что делал их с любовью и ненавистью. С любовью к самому процессу созидания и ненавистью к черным дилерам и торговцам, получавшим громадные прибыли от его работ.

Дело Мругелло на суде составило 50 томов. Общая сумма от продаж дилерами его работ — около $50 миллионов. «Я никого и никогда не обманывал, - утверждал он. - Я продавал свои работы как подделки и брал за них цену, соответствующую только моей работе.

С чувством гордости Мругелло заявил на суде, что его работы имеются почти во всех серьезных собраниях. Он даже называл эти собрания. Однако возврата работ из этих коллекций и музеев не последовало...

Источник: Антик Respect ноябрь/декабрь 2002 стр. 36-37 Кирилл Павленко

Статьи по этой теме:


История общества

Печать общества русских ориенталистов

31 марта (1911 г.) состоялось торжественное собрание год назад основавшегося и теперь принятого под августейшее покровительство великой княгини Милицы Николаевны общества русских ориенталистов. Ее императорское высочество приняла также и звание почетной председательницы и присутствовала на собрании.

Объявив заседание открытым, великая княгиня высказала, что, без сомненья, будет выразительницей общего желания, если обратится к Государю Императору со всеподданнейшей телеграммой. Слова ее высочества и прочитанный текст телеграммы были покрыты громким «ура» всего зала. Затем великая княгиня обратилась к собранию со следующей речью:

Речь великой княгини

«За последнее время в широких слоях общества все более и более разрастается интерес к востоковедению и замечается стремление к изучению Востока; неумение разбираться в столь разнообразном и сложном материале, поверхностные и часто неверные сведения нередко прекращают эти попытки, строго же научные работы читаются с трудом без серьезной подготовки.

Вот тут, я думаю, вы именно, господа, можете придти на помощь желающим глубже вникнуть в эти вопросы, поддерживая их стремления необходимыми указаниями и справками. Более близкое ознакомление с Востоком, несомненно, воздействует на область искусства, наш образ мыслей и мир этики.

Я говорю, конечно, не о рабском подражании и мимолетном увлечении экзотическим элементом: обе черты одинаково выражают духовное и художественное убожество. Созерцание прекрасного само по себе облагораживающее воздействует на вкус и напомнит художнику, что труд его — священнодействие.

Наука наша, со своей стороны, почерпнет в изучении мировоззрений Востока новые методы мышления, обогатить себя неоценимыми сокровищами знания и глубокими наблюдениями. Существует мнение, что более близкое ознакомление общества с религиями Востока могло бы ввести свежую струю и тем оживить охладевающее религиозное чувство. Считаю своим долгом ясно и определенно высказаться по этому вопросу.

Те, для кого вера сводится к одним внешним проявлениям ее, к обрядам, которые не постигли скрытого и глубокого смысла их, которые никогда не подходили к памятникам нашей веры, к дивным творениям богоносных старцев и учителей Церкви Христовой и к высшим проявлениям души народной, - тех рано или поздно ждет темная ночь уныния и бесплодны будут их искания.

Но есть область духовного мира — царственная область нравственного самосовершенствования, к созерцанию которой вы можете приобщить подрастающее поколение, жаждущее правды и света. Великие образы индийских духовных вождей и персидских мыслителей являют нам самое высокое на земле — прекрасную жизнь человека.

Я намерено упомянула об арийских светочах человеческого духа, потому что не чужое, а свое, почти забытое, вспомним мы, проникаясь великими воплощениями добра и красоты арийского духа; он возвратит нам силу и бодрость, как мать сыра земля нашему народному богатырю Микуле Селяниновичу.

Положите начало созиданию великого арийского, т. е. благородного пути к душам народов Востока и поверьте, что путь этот не будет нуждаться в вооруженной охране или финансовых гарантиях. Но, для достижения этой цели, многому и многому придется поучиться. Будем надеяться на просвещенное содействие наших ученых востоковедов, стяжавших себе всемирную славу своими научными трудами и отважными исследованиями.

Проникнемся мыслью, что на всякое поприще, как бы оно мало ни было, можно и должно с пользою служить отечеству, если только сердце человека горит любовью к нему. Священная память о родине в наиболее трудных обстоятельствах внушит вам всегда самое достойное решение, подскажет вам везде самое мудрое слово.

Речь августейшей почетной председательницы была восторженно приветствована. В заключение г. Шапшаль сделал сообщение о рисунках и священных изображениях в Персии. От Его Величества Императора 1 апреля получена почетной председательницей общества русских ориенталистов в Петербурге, ее императорским высочеством великой княгиней Милицией Николаевной следующая телеграмма:

Августейшая телеграмма

«Прошу ваше императорское высочество передать обществу русских ориенталистов Мою благодарность и пожелания успеха в его дальнейших трудах» НИКОЛАЙ

Телеграмма Его Величества последовала в ответ на всеподданнейшую телеграмму 31 марта от августейшей почетной председательницы общества ориенталистов:

«Общество русских ориенталистов, собравшееся сегодня под моим председательством, просит Ваше Императорское Величество верить их готовности принести посильную пользу нашей великой родине изучением Востока и повергает к стопам Вашего Императорского Величества свои верноподданнические чувства.» МИЛИЦА

Французский исследователь

Анри Гуссэ

Известный историк Наполеоновской эпохи, Анри Гуссэ, напечатав в начале двадцатого века, свое замечательное сочинение о событиях 1815 года, обещал впоследствии обнародовать все собранные им доказательства и сведения о знаменитой фразе генерала Камбронна: «Гвардия погибает, но не сдается!».

Свое обещание он исполнил, поместив в двух ноябрьских номерах "Revue Bleue" за 1910 год любопытную статью об этом предмете, под заглавием «Гвардия погибает, но не сдается, история исторической фразы". В этом кратком, но обстоятельном исследовании ученый автор действительно собрал все имеющиеся материалы о произнесенных генералом Камбронном памятных словах.

Ватерлоо

С самого начала он подробно описывает те обстоятельства достопамятного сражения, которое привело к столь часто повторяемой уже почти сто лет фразе. Как известно, она была произнесена Камбронном — в то время командиром второго батальона первого полка гвардейских егерей, - в ответ на предложение английских генералов и офицеров сдаться.

Первое издание

Прежде всех именно 24 июня 1815 г., напечатал эту фразу "Journal général de France". Из этой газеты она перешла во все другие, как французские, так и иностранные, а затем в бесконечное количество книг и статей на всех языках. Все историки и журналисты — как французские, так и чужеземные — наперерыв прославляли храброго воина и его красноречивые слова.

Несмотря на то, что она распространилась повсюду, три года спустя после произнесения этой фразы, в 1818 г. "Journal de Débats" напечатал, что сам Камбронн не помнит, произносил ли он подобные слова, а потому их следует приписать сотруднику "Journal général de France", второстепенному драматургу, романисту и поэту, Палисону де Ружону. Но, все-таки, популярность всем известной фразы увеличивалась и ее повторяли даже депутаты в парламенте и различные офицеры и генералы, присутствующие в битве при Ватерлоо.

Исторические свидетельства

Маршал Сульт

Всего замечательнее было удостоверение маршала Сульта, который в 1843 г. произнес в парламенте: "Я был при Ватерлоо и находился рядом с Камбронном, когда он сказал: "Гвардия умирает, но не сдается!". Но теперешний исследователь этого исторического факта удостоверяет, что Сульт не находился при Ватерлоо рядом с Камбронном, а скакал за императором.

Генерал Мишель

Памятник генералу Камбронну в Нанте

Около того же времени умер генерал Камбронн, и его земляки, жители города Нанта, решили поставить ему памятник. Тогда король Луи-Филипп получил прошение от детей генерала Мишеля, убитого при Ватерлоо, в котором они просил, чтобы на памятнике генерала Камбронна не было выставлено памятной фразы, так как не он, а их отец произнес ее.

В доказательство они ссылались на присланный генералом Бертраном обломок камня с Наполеоновской могилы, на котором находились следующие слова: «Графине Мишель, вдове генерала Мишеля, убитого в битве при Ватерлоо, когда на требование врагов — сдаться он отвечал знаменитой фразой: «Гвардия умирает, но не сдается».

Это факт, однако, нисколько не доказателен, и сам Наполеон в записках генерала Гурго приводит их, как слова Камбронна. Наконец, адъютант Мишеля, капитан Бертло, описывая его смерть, доказывает, что он не мог произнести этой фразы, так как англичане вовсе с ним не говорили, а сам он умирая, сказал только: «О, Господи! У меня еще и рука сломана».

С 1862 г., когда Виктор Гюго иначе прославил Камбронна в своих: «Les Misérables”, приписав ему, вместо знаменитой фразы, еще более пресловутое слово, то посыпались бесконечные удостоверения современников, что действительно генерал произнес свою фразу.

Гренадер Дэло

Шарль де Линь в своей книге: «Contes d'un buveur de bierre” приводит рассказ старого гвардейского гренадера, Дэло, еще живого в то время, что не только Камбронн сказал свои слова, но даже солдаты повторили за ним. Англичане, однако, так упорно повторяли свое требование сдаться, что выведенный из терпения Камбронн сказал и слово ему приписываемое. Подлинность слов Дэло — несколько сомнительна по литературному их изложению и по тому обстоятельству, что сам Дэло в протоколе, составленном генералом Мессиа, в присутствии жены маршала Маг-Магона, повторил не приписываемое Камбронну другое слово, а, напротив, заявил, что он не расслышал, что именно сказал Камбронн, выведенный из терпения назойливостью англичан.

Наконец, Гуссэ навел обстоятельную справку в архиве военного министерства, где именно находился Дэло со своими гренадерами во время знаменитого события при Ватерлоо, и вполне удостоверился, что он был в 1500 метрах расстояния от Камбронна. Кроме Дэло, егерь Саль и гренадер Франкэн слышали, как произносил свою знаменитую фразу Камбронн, но Гуссэ вполне доказательно обнаруживает, что первый вовсе не был при Ватерлоо, а второй только повторяет рассказ Дэло,

Таким образом, очевидец не передает того, что сказал Камбронн; его солдаты и офицеры все до одного убиты, а он сам, тяжело раненный, уверял до конца жизни, что никогда не произносил ничего подобного, а только утверждал, что сказал другие слова — солдатские, менее блестящие, но более энергичные.

Версия Виктора Гюго

Покончив с исторической фразой Камбронна, Гуссэ переходит к слову, приписанному генералу Виктором Гюго. Это слово, грубое, солдатское, по-французски «merd”, и оно звучит также, как французское слово meurt (умирать). В первый раз оно упомянуто было, хотя и не буквально, в «Dictionnaire des contemporais”, Раббэ, изданном в 1834 г.

Подполковник Лемонье-Делафосс удостоверяет, что он сам слышал как Камбронн произнес: «М...! Я не сдаюсь!» Женти, секретарь редакции «Mercure de France au XIX siécle” уверяет: Камбронн не произнес - «Гвардия умирает, но не сдается», а отвечал «М...!» Дядя Камбронна, аббат Дрюон де Брюно, часто говорил, что его племянник ему сознался, какое слово он сказал, но просил его об этом никому не говорить.

Бабушка, мать и отец подполковника Кретьена, двоюродного племянника Камбронна, часто говорили ему, что Камбронн именно произнес то слово, которое вспомнил Виктор Гюго.

Выводы

Подводя итог всему сказанному, Гуссэ полагает, что в пылу битвы Камбронн не мог произнести целой литературной фразы, а всего вероятнее, сказал грубое солдатское слово.

Статьи по теме "За рубежом":



Император Николай Павлович

Барон Штейнгель

Декабрист барон В.И.Штейнгель, находившийся на поселении в селе Елани, Иркутской губернии, в конце 1836 года обратился по начальству с просьбой об исходатайствовании ему прощения в сердце государя императора Николая Павловича. «Сия милость есть потребность души его на час смертный», гласил всеподданнейший доклад по предмету его ходатайства.

Впрочем, к сему невещественному ходатайству он присоединил и другое, земное: просил и о переводе его в город Ишим или другой ближайший к России «для утешения его невинного, но страждущего семейства», присовокупляя, что четверо его сыновей запечатлеют, может быть, кровью верноподданническую благодарность.

Николай Павлович 27 декабря 1836 года положил на доклад свою знаменитую резолюцию: «Согласен, давно в душе простил его и всех». Эта резолюция не выражает действительного отношения Николая I к своим amis de 14.

Нельзя не сопоставить ее с другой, положенной 15 июля 1853 года, т. е. почти через четверть века после декабрьских событий, на доклад ходатайства о возвращении декабриста П.А.Муханова на родину в Московскую губернию: «Согласен; но ежели Закревский согласится, все-таки надо будет за ним строжайше смотреть; ибо я знал лично его скрытый характер, не заслуживающий никакого доверия, что и доказал».

Иван Дмитриевич Якушин

в своих записках рассказал о волнениях, которые пережил он, получив в Петровском заводе известие, что его жене, Анастасии Васильевне, урожденной Шереметьевой, разрешено приехать к нему с детьми. По нездоровью младшего ребенка, А.В.Якушина не могла тотчас же воспользоваться разрешением и выехать в Сибирь. Прошло время, и обстоятельства переменились. В 1832 году она пожелала поехать к мужу уже без детей.

"Жена государственного Якушина в 1829 году просила о дозволении ехать с детьми в Сибирь к мужу, и ей объявлен был высочайший отзыв, что желание ее может быть исполнено, но что, в месте пребывания ее мужа, она не найдет никаких способов к воспитанию детей и, взяв их с собой, она положит немалую преграду к устройству будущего их состояния, а потому она должна предварительно обдумать все последствия своего предприятия, дабы избегнуть позднего и бесполезного раскаяния. В 1832 году Якушина, намереваясь одна, без детей, отправиться к мужу, просила доставить ей нужные для проезда бумаги. По собранным частным сведениям оказалось, что Якушина не искренно желает ехать в Сибирь, а принуждает ее к тому ее мать, женщина странная. Она выдала ее замуж за Якушина; на эту поездку заставила занять 20 000 рублей сына своего Шереметьева, который и без того много должен. Если можно воспрепятствовать этой поездке, то оказана будет милость всему семейству".

3 апреля 1832 года на этом докладе была положена следующая резолюция: "Отклонить под благовидным предлогом".

И.Д.Якушин в "Записках" (М. 1905, стр. 184) рассказывает, что в ответной на просьбу его жены бумаге шефа жандармов было сказано, что так как Якушина не воспользовалась своевременно дозволением, данным женам преступников следовать за мужьями, и так как пребывание ее при детях более необходимо, чем пребывание ее с мужем, то государь император не соизволил разрешить ей ехать в Сибирь.