Николай Павлович и декабристы

Барон Штейнгель

Декабрист барон В.И.Штейнгель, находившийся на поселении в селе Елани, Иркутской губернии, в конце 1836 года обратился по начальству с просьбой об исходатайствовании ему прощения в сердце государя императора Николая Павловича. «Сия милость есть потребность души его на час смертный», гласил всеподданнейший доклад по предмету его ходатайства.

Впрочем, к сему невещественному ходатайству он присоединил и другое, земное: просил и о переводе его в город Ишим или другой ближайший к России «для утешения его невинного, но страждущего семейства», присовокупляя, что четверо его сыновей запечатлеют, может быть, кровью верноподданническую благодарность.

Николай Павлович 27 декабря 1836 года положил на доклад свою знаменитую резолюцию: «Согласен, давно в душе простил его и всех». Эта резолюция не выражает действительного отношения Николая I к своим amis de 14.

Нельзя не сопоставить ее с другой, положенной 15 июля 1853 года, т. е. почти через четверть века после декабрьских событий, на доклад ходатайства о возвращении декабриста П.А.Муханова на родину в Московскую губернию: «Согласен; но ежели Закревский согласится, все-таки надо будет за ним строжайше смотреть; ибо я знал лично его скрытый характер, не заслуживающий никакого доверия, что и доказал».

Иван Дмитриевич Якушин

в своих записках рассказал о волнениях, которые пережил он, получив в Петровском заводе известие, что его жене, Анастасии Васильевне, урожденной Шереметьевой, разрешено приехать к нему с детьми. По нездоровью младшего ребенка, А.В.Якушина не могла тотчас же воспользоваться разрешением и выехать в Сибирь. Прошло время, и обстоятельства переменились. В 1832 году она пожелала поехать к мужу уже без детей.

"Жена государственного Якушина в 1829 году просила о дозволении ехать с детьми в Сибирь к мужу, и ей объявлен был высочайший отзыв, что желание ее может быть исполнено, но что, в месте пребывания ее мужа, она не найдет никаких способов к воспитанию детей и, взяв их с собой, она положит немалую преграду к устройству будущего их состояния, а потому она должна предварительно обдумать все последствия своего предприятия, дабы избегнуть позднего и бесполезного раскаяния. В 1832 году Якушина, намереваясь одна, без детей, отправиться к мужу, просила доставить ей нужные для проезда бумаги. По собранным частным сведениям оказалось, что Якушина не искренно желает ехать в Сибирь, а принуждает ее к тому ее мать, женщина странная. Она выдала ее замуж за Якушина; на эту поездку заставила занять 20 000 рублей сына своего Шереметьева, который и без того много должен. Если можно воспрепятствовать этой поездке, то оказана будет милость всему семейству".

3 апреля 1832 года на этом докладе была положена следующая резолюция: "Отклонить под благовидным предлогом".

И.Д.Якушин в "Записках" (М. 1905, стр. 184) рассказывает, что в ответной на просьбу его жены бумаге шефа жандармов было сказано, что так как Якушина не воспользовалась своевременно дозволением, данным женам преступников следовать за мужьями, и так как пребывание ее при детях более необходимо, чем пребывание ее с мужем, то государь император не соизволил разрешить ей ехать в Сибирь.