Русский футуризм с марксистской точки зрения
Вступление
Футуризм был очень сложным, социально-политически, художественно пестрым и противоречивым литературным движением предвоенной России. В характере этого движения еще далеко не разобралось наше литературоведение.
Футуристом был революционно настроенный, тяготевший к пролетариату, мелкобуржуазный интеллигент Маяковский, ставший великим пролетарским поэтом, но футуристом объявлял себя и Хлебников, мистик и неославянофил, архаист и новатор в поэзии, отражающий одновременно с реакционными предрассудками стихийные, революционно-крестьянские настроения.
Марксистская точка зрения - русский футуризм
Будущие авторы «150 000 000» и «Хорошо», «Ночи в окопе» и «Ладомира» - это две противоречивые стороны революционного в основном течения футуризма. Но к футуристам примыкал и мещанский поэт Северянин, и автор этой книги Б. Ливщиц, по существу – акмеист, последователь Мандельштама. Северянин и Лившиц составляли другой (тоже противоречивый) лагерь футуризма.
Этой своей стороной якобы «единый» футуризм отражал врастание буржуазной и мелкобуржуазной интеллигенции в дворянско-помещичью монархическую Россию, усиленно готовившуюся к военной авантюре 1914 года.
Если наше марксистское литературоведение определило в основном социально-политический эквивалент наиболее ярких струй в футуризме 1910-х годов, то много еще остается выяснить.
Мы не имеем ничего всерьез сказанного литературоведами о ранних футуристах (Бурлюк, Гуро, Крученых), не исследовано творчество Хлебникова, не выяснена связь между футуризмом в поэзии и живописи, между футуризмом и акмеизмом, не установлено даже, в чем закономерность противоречивого развития формы и содержания в поэзии Маяковского. Не сделано это в значительной мере по причине недостаточной изученности материала.
Вот почему издательство пошло на публикацию новых материалов, собранных в книге Б. Лившица, частично характеризующих творческую и идеологическую историю футуризма, социальную среду, в которой он возник, и его литературно-бытовую обстановку.
Б.Лившиц видел, знал и сам делал многое, не нашедшее себе отражения ни в каких документах. Он возрождает для научного исследования, собирает и ставит на место многие публикации, покрытые пылью в закоулках книгохранилищ.
Но всякая книга воспоминаний есть не только «полемика с прошлым и о прошлом», как открыто заявляет автор «Полутораглазого стрельца». Это может и не быть желанием оживить литературное движение, скончавшееся давно и окончательно. Но всякая «полемика о прошлом» есть полемика и с настоящим. А в этой полемике Б. Лившиц не может обойти вопросы связи литературы с политикой, связь эту скрыть.
Буржуазное учение Бенедикта Лившица о футуризме
Несмотря на уклончивое и якобы покаянное предисловие, Лившиц в своих мемуарах по существу стоит на тех же идеалистических, буржуазных позициях, что и в 1910-х годах. Это не может, конечно, не привести к искажению и ложному освещению фактов. Лившиц извращает перспективу. Отожествить весь ранний футуризм, а заодно и «скифство» с империалистическим азартом крепостников и буржуа четырнадцатого года – это в значительной мере навет на Маяковского, Хлебникова и Блока.
Для раннего Маяковского характерно не только художественное стихийное бунтарство против буржуазных канонов быта и эстетики, но и политическое тяготение к пролетарской партии, и не случайно быстрое отрезвление от всякого «приятия» войны.
Хлебников не случайно кончает «Ладомиром» и ненавидит «царскую» войну и Керенского. Рядом с ним Каменский пишет перед войной революционную поэму о Разине. Блок презрительно отворачивается от войны и в «Двадцати» (!!!) и «Скифах» в мифологизированной форме выражает наряду с предрассудками некоторых слоев трудящегося крестьянства – их революционность.
А для Лившица – «Полутораглазый стрелец» - символ всего футуризма и всего скифства – дико скачет на Германию, перестраивая свою ярость азиата … под знаменами империи. Истоки нашей революционной поэзии и лучшие достижения ее первых лет никак не восходят к идеологам империалистической буржуазии или ее прислужников.
Лившиц объявляет раннего Маяковского целиком идеологически подобным себе, закрывая глаза на его революционность. Лившиц, прославляя сверх меры гениальность безумного Хлебникова, хватается прежде всего за самые реакционные стороны этой противоречивой фигуры. Ему в Хлебникове ценнее всего элементы «зауми» и даже не тома стихов и прозы, а безумный бред философической хронологии и псевдонаучного мистического «филологизма».
В центре футуризма для Лившица: Бурлюки – бесследно исчезнувшая группа, всего менее вложившая в развитие лучших элементов движения.
Контрреволюция Бенедикта Лившица
Безусловно отделив политику Маяковского от его литературной деятельности и Маяковского начала 1910-х годов от позднейшего Маяковского, дав только реакционного Хлебникова, забыв о Каменском, Лившиц сводит весь футуризм к контрреволюционной буржуазной теории чистой формы и к фашистской в зародыше теории расового искусства, к кантианскому отрицанию объективной истины и к стремлению эпатировать буржуа, чтобы урвать часть доходов от уже признанных жрецов искусства.
Такому футуризму автор «Стрельца» не решается дать подлинное социальное объяснение, ссылаясь на субъективные переживания. По существу получается, таким образом, чисто формалистическое объяснение зарождения футуризма в головах интеллигентской богемы, замазывание революционных тенденций левых футуристов со смягчением контрреволюционности буржуазной группы футуризма.
Даже певца итальянского империализма, теперь идеолога фашизма Маринетти, Лившиц не решается четко характеризовать со стороны его социальной сущности. Осуждая на словах прошлое такого прислуживавшегося буржуазии футуризма, Лившиц любуется им на деле.
Характерно также пристрастие для представителя упадочных течений буржуазного искусства Лившица к альково-кабацкой сплетне, любовным похождениям дешевого сорта, кабацким остротам Маринетти, цинизму и распущенности богемы упадочных лет буржуазного искусства.
В мемуарах Лившица заключен ценный фактический материал, но его необходимо выискивать с большой тщательностью и осторожностью, не доверяя тенденции, часто ложному и неверному освещению его автором, далеко еще не расквитавшимся со своим прошлым.
Бенедикт Лившиц Полутораглазый стрелец 1933 г., Издательство Писателей в Ленинграде листок-вкладыш
Статьи по теме "Литературные течения Серебряного века":